Румынская революция стала логичным результатом политики администрации Николае Чаушеску в 80-е годы. Недовольство в обществе накапливалось уже довольно давно, каковому процессу посвящена отдельная статья сайта, но кое-что считаю нужным тезисно повторить и здесь: следующем десятилетии очень существенно на положение в Румынии повлияли мероприятия, направленные на выплату внешнего долга. Дело в том, что в начале 70-х Чаушеску принялся на взятые на Западе кредиты создавать мощную нефтеперерабатывающую промышленность, которая, как предполагалось, станет обрабатывать поступающую из «третьего мира», стран типа Ирана и Ирака, нефть и продавать результаты; сама схема рухнула из-за ближневосточных политических проблем и скачков цен на нефть, ибо к концу десятилетия дешевая ближневосточная нефть кончилась, а когда в начале 80-х можно было уже начать продавать бензин, цены на него упали. Дабы выплатить займы, вся страна была призвана к экономии; с 1983 Румыния вообще перестала брать деньги за рубежом, сократила до необходимого минимума импорт и расширила экспорт – например, вывозила мясо в СССР при введении в Румынии карточек на него. В 1982-83 карточная система на продукты питания была введена всюду, кроме столицы, и в самые суровые дни в месяц полагалось 2 фунта сахара, 2 фунта муки, полфунта маргарина и пять яиц, перебои были даже с картофелем и хлебом, которые шли на экспорт. С 1981 началась еще и борьба за экономию энергии, владельцам автомобилей полагалось 30 литров бензина в месяц, нормальной температурой в офисах сочтены были +14 градусов, горячую воду давали в жилых домах один день в неделю, на комнату жилого фонда полагалось не более одной 60-ваттной лампочки, но при этом офис Чаушеску потреблял 85 тыс. ватт, т.е. как 450 4-комнатных квартир. Метеорологам даже были даны партийные указания не фиксировать температуру воздуха, при которой, по нормативам, полагалось прекращать работу. К апрелю 1989 страна преуспела выплатить все свои долги, но очень дорогой ценой, которой стал высочайший уровень социальной напряженности.
Всю осень и начало роковой для себя зимы 1989 Чаушеску вел насыщенный образ жизни – принимал делегации из разных концов мира, раздавал интервью газетам (КНДР, Кувейта, Кубы), посещал предприятия в разных концах Румынии, получал титулы от производственных коллективов, хотя ему известно было многое о положении дел в стране – после его казни в кабинете нашли выкладку официальных и реальных экономических показателей. 14 декабря он был, с пароксизмами восторга, с продолжительными апплодисментами (зал стоя апплодировал ему аж 62 раза), опять избран на все свои посты 14-м конгрессом партии, и 17 поехал в Тегеран. Между тем уже с октября распространялись подметные письма за подписью «румынского национального фронта» и «фронта национального спасения», групп писателей и академиков, отдельных партийных функционеров, о злоупотреблениях режима, с призывами не переизбирать Чаушеску, идти протестовать «против этого ненормального и его сумасшедшей» и т.д. Требовался, видимо, триггер, и таковой нашелся.
Революция 1989 началась с расстрела демонстрации в Тимишоаре. В принципе, город имел лучший стандарт жизни, чем страна в целом, и положение в самой житнице страны позволяло обеспечивать его продовольствием в куда большей степени, чем Румынию в целом, и только в октябре 1989 здесь введены продовольственные карточки. 16 декабря там вышли протестовать против задуманной депортации диссидентски настроенного пастора Ласло Текеша (этнического венгра) по обвинению в разжигании межнациональной розни. Пастор отличался на ниве диссидентства, писал статьи о преследованиях инакомыслящих в самиздат, был в проблемных отношениях с епископами местной церкви, выступал против кампании по «систематизации» деревень, передавал за рубеж данные о притеснениях венгерского меньшинства и вообще положении дел с правами человека в стране. Первым актом кампании по обузданию пастора стало выселение его в середине декабря из занимаемого как жилья на основании решения собранной угрозами ареста клерикальной комиссии. Прихожане, почти исключительно венгры, образовали живую цепь вокруг квартала, к ним примкнула масса прохожих, в основном студентов, к семи вечера первоначальный предлог собрания был окончательно задвинут на задний план, толпа двинулась в центр города, и начались массовые беспорядки с попытками сжечь районный комитет партии. После битья палками, поливания водой и применения слезоточивого газа демонстрацию удалось разогнать, но на следующий день протестующие сумели не только собраться снова, пятитысячной толпой, но и ворваться все же в райком и повыкидывать идеологическую литературу из окон; на сей раз против них послали армию. Примерно в восемь вечера военные стали стрелять на поражение. С этого вечера и далее запрещено собираться группами более двух человек, но напрасно – 20 декабря на пьята Либертатии собралось около 100 тыс. человек; в ответ правительство сформировало в соседних городах отряды рабочих, вооружило их палками и послало в Тимишоару «бороться с хулиганами и венграми, опустошающими город». Идея эта оказалась не очень хорошей, поскольку вновьприбывшие в итоге присоединились к протестующим. На стороне оных сыграла и погода, видный участник дела Клаудиу Иордаче сказал о ней, что она помогла больше, чем пять дивизий, поскольку было тепло и эффект от водометов был совсем не таким, каков мог бы быть в холодную погоду – причем, что интересно, это была временная рецессия, в начале декабря было морозно, отчего протесты проходили на фоне перебоев со снабжением и отоплением, и в январе снова ударили морозы, выгнав с улиц противников нового режима.
В тот же день Чаушеску прервал свой визит в Иран и вернулся в страну, вышел в эфир из Бухареста, назвав участников демонстраций врагами революции, а 21 числа выступил перед собранной административными способами на пьята Республика толпой с балкона ЦК в том же духе, присовокупив популистские обещания типа повысить зарплату на 100 лей ($4), см. видеозапись. Во время выступления, примерно на восьмой его минуте, толпа стала скандировать «Тимишоара! Тимишоара!», и началась стрельба. Предположительно, «секуритате» обстреляла толпу, или, по другой версии, противники Чаушеску в армии это сделали, чтобы разжечь страсти. Лидеры партии пытались было бестолковыми репликами утихомирить толпу, но в итоге сочли за лучшее попрятаться в здании. Толпа сконцентрировалась в прилегающем районе (пьята Когальничану – пьята Унирии – пьята Росетти – пьята Романа), скандируя антиправительственные лозунги и размахивая "порезанными" флагами (из флагов вырезали герб социалистической Румынии). Спустя 50 минут после начала трансляции генерал Войня дал указание частям 1-й армии направляться в центр города с боевой аммуницией. Данные им инструкции не предусматривали, однако, стрельбы по демонстрантам, хотя офицеры нижнего звена в частном порядке разрешили стрелять по ногам. Ближе к вечеру начался разгром демонстрации, с применением спецсредств в широком спектре от водометов до танков, и к 3 часам ночи удалось ее разогнать.
Тем не менее в 7 утра стали поступать сообщения, что из промышленных пригородов Бухареста в центр города направляются огромные толпы рабочих, которые по ходу дела преодолели баррикады, воздвигнутые полицией на пьята Университатии и пьята Палатулуй (теперь Революции). В 10 утра по радио объявили о введении военного положения и запрете собираться группами по 5 и более человек, но к тому времени полиция и армия стали присоединяться к гражданам. Где-то в это время покончил с собой министр обороны Миля, на его место Чаушеску назначил Виктора Станчулеску, который приказал армии вернуться в казармы и предложил диктатору бежать. 22 числа Чаушеску бежал с женой, и блжайшими наперсниками Эмилом Бобу и Тудором Постельничу из Бухареста, на личном вертолете, приземлившемся забрать их на крышу дома правительства. На сей счет еще в начале 70-х было начертано 4 маршрута, одним из которых Чаушеску, видимо, и собирался воспользоваться, однако воздушное пространство страны было закрыто, пилот приземлил машину близ Тырговиште, куда чета Чаушеску добралась на какой-то попутной машине, далее правителей опознали, передали сперва дорожной полиции, оттуда регулярной, оттуда военным. Далее их обоих на бронетехнике доставили в помещение местной воинской части и стали судить. Обвинение вменило чете геноцид (статью 356), вооруженное выступление против народа и государства (163), разрушение государственных институтов и разрушение национальной экономики (165 и 145). Суд проходил довольно-таки неформально, с пререкательствами между обвинителем (им был прокурор Гика Попа) и подсудимыми почти на уровне перебранки и пассажами первого типа «Елена Чаушеску, у тебя все в порядке с головой?». Николае Чаушеску упорно заявлял, что будет выступать только перед Верховной ассамблеей, иногда выдавал пассажи про то, как он накормил всю страну, обеспечил ее жильем и сделал предметом зависти всего мира, Елена Чаушеску в основном отпускала замечания о том о сем («какой еще геноцид? В любом случае, не буду отвечать ни на какие вопросы!»); совместными усилиями они изложили, что семья Чаушеску живет в обычнейшей квартире, никаких счетов в Швейцарии не имеет, но отринули предложение подписать тугамент о согласии перевода любых денег, которые там могут обнаружиться, в пользу государства, и отказались признать себя душевнобольными, дабы избежать приговора, как им предлагал прокурор (см.стенограмму). Все мероприятие снималось на пленку, причем судьи и обвинители в кадре не фигурировали. Суд не затянулся, итогом его стал смертный приговор с конфискацией, и сразу окончания мероприятия обоих Чаушеску расстреляли на заднем дворе. Елена перед строем кричала «подумайте, детки, я двадцать лет была вам как мать!», однако, по свидетельствам, расстрельная команда с исполнением своих задач не задержалась ни на миг, потратив более 200 патронов. О факте казни сообщили официально только 25 числа.
В самом Бухаресте вслед за отбытием Чаушеску развернулась стрельба в районе ключевых объектов инфраструктуры, довольно ожесточенная и с большим числом жертв, сразу во всех местах почти одновременно, в 7 вечера, причем, что интересно, ни здание ЦК, ни основные коммуникационные центры атакованы не были. Собственно, армия в данном случае, как известно, воевала с "секуритате", но малоизвестным фактом является то, что "секуритате" превосходила своих оппонентов в численности и оснащенности, особенно в регионе Бухареста. Интересно также, что никого так и не привлекли к суду за эти перестрелки, и упорно бытует мнение, что большая часть этих террористов была собственно военными, дабы новые власти могли использовать их дела как средство консолидации своих позиций. Стрельба «внезапно закончилась 27 декабря», штурмом телецентра. Помимо столицы конфликт захватил, насколько можно судить, только Сибиу, где сын диктатора Нику Чаушеску был первым секретарем; там состоялась крупная поножовщина сперва между «секуритате» и милицией с одной стороны, и демонстрантами, потом между «секуритате» и курсантами, погибло около 50 человек.
Сперва, после бегства Чаушеску, по телевидению было объявлено, что руководит страной временное правительство, возглавляет которое экс-МИД и представитель в ООН Корнелиу Манеску, однако вечером 22 декабря сообщено, что во главе государства Национальный демократический комитет, руководимый генералом Николае Милитару, а 23 сформирован Фронт национального спасения (НСФ) во главе с Ионом Илиеску, получившем еще пост вр.и.о. президента - все бывшие партийные функционеры, изгнанные из высшего эшелона партии Чаушеску.
В настоящий момент цифры потерь указываются от 1033 до 1104 человек. В румынской зоне сети вывешены следующие: погибло 1104 человека, из них 162 в ходе протестов 16-22 декабря, 942 после этой даты. Ранено 3352 (1107 и 2245). Военные потеряли 260 убитыми и 545 ранеными, "секуритате" 65 и 73, соответственно.
P.S. Стоит отметить, что диктатор в течении всей своей тенуры усердно желал повысить рождаемость в стране, в рамках чего боролся с применением контрацептивов и абортами, понизил возраст вступления в брак, повелел сотрудникам госбезопасности дежурить в больницах, обкладывал налогом бездетных, приказал медикам на предприятиях надоедать подопечным постоянными осмотрами насчет спиралей и прочего и вопросами, не беременны ли те, и если нет, то почему, и т.д. и т.п.; особо интересно, что закон на сей счет был принят в 1966 году, а свергали Чаушеску лица средним возрастом 22 года...
