Мероприятие получило название “тюльпановая революция”. Собственно, сами события вряд ли можно считать “цветной революцией”, каковых в бывшем Советском Союзе зафиксировано только две – на Украине и в Грузии, и хотя обычно Киргизию и андижанские события в Узбекистане к ним плюсуют, вряд ли делать это закономерно, поскольку все характеристики первой пары и второй абсолютно различны. Первым отличием является, конечно, то обстоятельство, что “цветная революция” делается ни в коем случае не с применением насилия.
В 2000-2001 в Киргизии состоялись первые крупные протесты; например, в Нарыне протестовали против пособия по безработице (эквивалент 3 долларов объемом). 2001-2002 годы были также ознаменованы ростом протестных настроений в обществе, что вызвано было ростом цен, скверным экономическим положением, безработицей; демонстрации состоялись во всех крупных городах. В 2002 состоялись выступления по поводу ареста популярного местного политика Бекназарова, вылившиеся в довольно-таки агрессивные протесты (в одном случае перевернули милицейскую машину, в другом собирались перегородить государственного масштаба шоссе) и в процессе конфронтации с демонстрантами в Аксы в его защиту полиция, оправдавшись необходимостью самообороны, застрелила пятерых или шестерых, по разным данным, граждан. В середине ноября 2002 года “около 1000 человек” совершили марш на Бишкек, требуя к ответу организаторов расстрела. Комитет по защите Беканазарова располагал авторитетными людьми в каждой деревне, и из оных деревень прибывали отряды демонстрантов, от каждого выделялся человек, регулировавший порядок на мероприятии. Крупные пикеты могли длиться месяцами.
В 2004-05 годах должны были последовательно состояться: 10.10.04 выборы в местные советы вплоть до уровня деревень; 27.2.05 парламентские и горсоветов, 3.7.05 непрямые выборы мэров для городов республиканского статуса, 30.10.05 президентские (в которых Акаев обещал не участвовать), 18.12.05 прямые выборы мэров городов местного назначения. Уже задолго до самих выборов, еще в 2003 году, наблюдатели отмечали, что при обычных в Киргизии практиках проведения выборов таковые могут перерасти в массовые беспорядки, и в первом раунде, на местных выборах 2004 года, отмечалось существенное неблагополучие обстановки в стране, избиратели часто спрашивали, что им будет за голоса, поскольку обычно за голос платили 200-1000 сом (5-25 долларов), а на объяснения программ говорили “мы это слышим уже 15 лет”. С мест и на этот раз и в ходе парламентских выборов поступали сведения о массовых подтасовках результатов в пользу “нужных” кандидатов, в процессе обеспечения результата пострадали не только оппозиционеры, но даже центристы и лоялисты, что, по-видимому, подорвало базу правящей группы. Проигравшие вывели своих сторонников на улицы, в основном протесты были мирными, но 4 марта прозвенел первый звонок грядущих бед – в Джелалабаде более 100 человек, сторонники Юсупбека Бакиева (брат Курманбека Бакиева), захватили и две недели занимали здание администрации, причем власти не попытались даже ничего по этому поводу предпринять. 13 марта прошел второй раунд, в котором были выбиты все дотянувшие до этой стадии оппозиционеры, лишь пятеро смогли победить в итоговом зачете. За этим последовало усиление протестной активности на юге, сперва локальной, потом в более крупных масштабах. Занятие зданий и перекрытие дорог распространилось как явление повсюду, в Джелалабаде численность участников митинга за сутки увеличилась с сотни человек до десяти тысяч. 15 марта недовольство оформилось в созвание курултая в Джелалабаде, в котором приняли участие от 5 до 15 тыс. чел., и который выбрал председателем и “народным губернатором” области Юсупбека Джеенбекова и призвал к перевыборам и смещению Акаева. В Оше 18 числа протестующие захватили административное здание, где через три дня был тоже созван курултай и назначен “народный губернатор” (этнический узбек, к слову), такое же происшествие случилось в Таласе. 19 марта в 5:30 утра спецназ штурмом взял административные здания в обоих городах, Оше и Джелалабаде, оружие не применял, и ограничился нанесением легких повреждений, отчитавшись, что в здании найден запас камней, палок и арматуры, в Оше арестовано 150, в Джелалабаде 60 человек. Однако на следующее утро многотысячная (около 10) толпа примерно в 13:00 отобрала здание в Джелалабаде и подожгла местные отделения милиции и всякого рода государственные конторы, полиция рискнула только на предупредительные выстрелы и рассеялась кто куда; в Оше протестующие захватили также аэропорт, чтобы не попустить прибытия по воздуху новых войск. В целом действия демонстрантов были встречены с пониманием или повиновением, и торговцы с базара в Джелалабаде внесли по 1000 сум ($25) с каждого лотка в фонд революции, “когда новые власти поинтересовались у них, с народом те или против”. Формальная оппозиция в обоих случаях была в хвосте, и сами события более напоминали народное волнение, нежели революцию. Только 21 числа за рубежом оформился Координационный совет оппозиционных сил Киргизии, возглавленный Курманбеком Бакиевым, преуспевший распространить свои листовки в Бишкеке. В соответствии с предсказаниями ИКГ, правительство даже не попыталось вступить в дискуссию и негоциации с оппонентами, несмотря на призывы к тому собственных же членов.
На севере сперва было относительно спокойно, и протесты в Бишкеке малочисленны; хотя 22 в Бишкек прибыл транш протестующих из Таласа, в тот же день прошла 10-тысячная демонстрация в поддержку правительства перед зданием парламента, где присягал новый, избранный только что, состав. На следующий день оппозиция договорилась собрать большую демонстрацию в столице; к начавшемуся около 10 утра собранию политических противников режима на площади Ала-То спонтанно присоединились самые разные группы; активисты прибывали также с юга, окрестных деревень, Таласа и Кочкора, торговцы с рынков родом с юга тоже пришли. Мероприятие сразу планировалось на долгое время, начали сразу ставить палатки и запасать провизию. Дело проходило относительно мирно, только вечером молодежь в белых шапках стал кидать камни в демонстрантов, и полиция вмешалась. На смену “уходившим от скуки и холода” прибыло несколько тысяч человек из Ош; лидеры собрания пытались их убедить примкнуть к мирной демонстрации, однако прибывшие направились к местному Белому дому, президентскому дворцу, и к ним примкнула в массовом порядке молодежь из числа местных демонстрантов. Полиция дважды отбрасывала наступавших, но, не имея приказа открывать огонь, устоять не смогла. Вслед за тем здание было разорено, бумаги пачками выбрасывали из окон, отмечено мародерство. Бакиев на этом этапе пытался остановить события, утверждая потом, что он не имел намерения заходить так далеко. В те же минуты телевидение было уже подконтрольно восставшим и обратилось к народу сохранять спокойствие. Но вслед за этим начался грабеж – сперва сети супермаркетов во владении акаевской семьи, потом турецких контор и лавок национальных меньшинств (уйгуры, корейцы), затем чего попало, не только грабеж, но и просто вандализм типа разгрома закусочной и бензоколонки. Состоялось несколько крупных пожаров, разбито немалое количество машин, 75 арестованных, общий ущерб 614 млн. сомов, общее число жертв по приведенным в российской книге по этому поводу данным минздрава Киргизии, пять убитых и 178 пострадавших. Выпущенный тем же днем из тюрьмы экс-премьер и оппозиционер Феликс Кулов принял бразды правления силовиками и благодаря этому грабеж удалось обуздать, на сутки до следующей ночи, во время которой за бесчинства было арестовано человек 50, усилиями полиции и гражданских патрулей, организованных оппозицией, да еще торговцы на рынке сколотили свое ополчение и кооперировались работники офисов и контор рядом друг с другом. Еще двое суток ушло на решение парламентского кризиса, поскольку в одном здании образовалось два парламента, и каждый претендовал на легитимность. Акаев покинул Киргизию, и сперва из Москвы заявил, что является президентом по праву, а потом, после переговоров 3 апреля с прибывшим к нему новым спикером Омурбеком Текебаевым, отказался от президентства, подписав соответствующие документы в посольстве, 11 апреля документ ратифицирован парламентом и Акаев с семейством лишен прилагающихся прав, кроме иммунитета.
