Массовые расправы и убийства в Сальвадоре в начале 1930-х годов известны еще как "матанса" и формально оправдываются апологетами как необходимая превентивная мера против выступления "левых" радикалов, однако то, в свою очередь, было вызвано наглыми подтасовками и злоупотреблениями действовавшей власти.
В конце 20-х годов набрало силу местное движение крестьян за свои права, с требованием ввести трудовое законодательство с установлением контрактной системы и минимальной зарплаты. 1 мая 1930 года крестьяне совершили 30-тысячный марш в столицу, требуя выполнения своих условий и системы защиты безработных. Под давлением выступлений и общей неблагоприятной экономической конъюнктуры (самый разгар Великой депрессии) в декабре 1932 года правительство дозволило всем желающим участвовать в выборах, результатом чего стала победа Араухо, лидера недовольных, квалифицированного как “прогрессивный олигарх” , во главе Трудового движения. Вице-президентом и министром обороны он с подачи олигархов избрал генерала Максимилиано Хернандеса Мартинеса.
Как президент, Араухо не оправдал надежд избирателей, развязал армии руки для подавления серии крупных крестьянских волнений в 1931 году в западной части страны (зоне кофейных плантаций). Вместе с этим он урезал бюджет и отказался повышать зарплату военным. В декабре армия его свергла и власть перешла к генералу Мартинесу (и почти на 50 лет к военным). Мартинес сделал все, чтобы сокрушить рабочее движение, задействовав все государственные средства – силовиков и судей. В январе 1932 были подтасованы результаты выборов, и марксистам не дали занять выигранные ими места, а они победили на нескольких выборах мэров; это повлекло призыв к восстанию.
Восстанием должен был руководить регионального калибра политический деятель, 39-летний Фарабундо Марти, воевавший в свое время за сандинистов в Никарагуа (см.), но он был арестован за три дня до срока и затем расстрелян. Тем не менее 22 января, почти одновременно с извержением крупнейшего вулкана страны, несколько тысяч крестьян по всей стране, вооруженных камнями, палками и мачете, атаковали резиденции местных олигархов, администрации, военные посты и телеграфные офисы. Власти жестоко расправились с восставшими; то, что они учинили, получило название «ла матанса». Было убито не менее 10-15, а по некоторым сведениям до 30 тысяч крестьян (т.е. 2 процента тогдашнего населения), в основном в западной части страны. Такая цифра потерь объясняется отданным силовикам приказом “убивать всякого, кто одет, выглядит или говорит как абориген” или владеет мачете. Видимо, и сводили личные счеты, и просто избавлялись от недовольных: на фотографиях массовых убийств в качестве жертв люди вовсе не похожие на индейцев – в высоких сапогах, с усами и в шляпах. Несмотря на укоренившеся представление о массовых расправах над имущими, в ходе самого восстания погибло менее 30 граждан, а всего, с потерями силовиков, от рук восставших погибло менее 100 человек, или, подробнее, 40 солдат, 30 членов военизированных формирований и 30 полицейских и гражданских. Вообще-то, армия в “матанзе” участвовала в ограниченных масштабах, поскольку вообще все правление Мартинеса состояла в подчинении у Национальной Гвардии и полиции, но со временем мероприятие стало легендой военных, и в 70-х (см.) многие указывали на “матансу” как на лучшую модель работы с левыми.
