Конфликт и гражданская война на Кипре, повлекшие создание Северного Кипра и де факто раздел острова, были вызваны давними историческими причинами, и не в последнюю очередь поведением отдельных лидеров общин. Каждый следующий конфликт провоцировал усугубление обстановки, и состоявшийся в итоге раздел Кипра на турецкую (собственно, "Турецкая республика Северный Кипр") и греческую части есть прямое логическое следствие того, как конфликтная ситуация развивалась.
После повстанческой войны на Кипре, закончившейся предоставлением острову независимости, и выборов нового руководства, в правительстве, укомплектованном в согласии с принципом этнического квотирования, почти сразу же начались трения по этническому принципу; первым заметным фокусом разногласий стал вопрос о комплектовании армии, турки стояли за моноэтничные подразделения, греки за интегрированные. Политическая система, основанная соглашениями 1960 года, стала барахлить, таким образом, прямо со старта. На бытовом уровне все тоже обстояло неблагополучно, и турки постфактум жаловались на постоянные притеснения, как от соседей, так и от властей, без всякой компенсации и уведомлений отбиравших землю под строительство дорог и казарм, причем только у турков, пресекавших попытки продать недвижимость туркам, за все преступления и грабежи никого не наказали и не намеревались и даже с амвонов проповедовали, “что отобрано через кровь, возврату не подлежит”. Уже с 1961 началась ремобилизация и ЕОКА и ТМТ. 21 декабря 1963 года в Никосии полыхнуло: греческий патруль остановил для проверки тугаментов турецкую пару, собралась огромная толпа в защиту единоверцев, началась пальба, погибло двое турок и полисмен. Обе коммуны немедленно прибегли к насилию против оппонентов. Только благодаря грозным предупреждениям СССР и откровенным угрозам Линдона Джонсона, сообщившего, что в случае конфликта НАТО не намерено автоматически вступаться за Турцию, и не даст согласия на использование техники и военного снаряжения, поставленного альянсом, в акции против Кипра, Инону отменил намеченное вторжение. По официальной версии, погибло 133 грека и 41 пропал без вести, для турок цифры были соответственно 191 и 173; по неофициальным данным убитых примерно 200 и 350. После событий 1963 год масса турок перебралась с традиционных мест обитания в анклавы или в турецкую зону. Фактически, с 194 года турки не участвовали в работе правительства.
В 1967 последовало новое обострение; греческие националисты, ведомые Гривасом, взялись патрулировать турецкие деревни и анклавы, 26 убитых, а в ответ Турция начала концентрировать армию во Фракии и амфибийную группу на юге, вслед за чем предъявила ультиматум – удаление Гриваса с острова, выплата компенсаций пострадавшим от «патрулей», роспуск Национальной гвардии, вывод греческих войск с острова, прекращение преследований турецкой коммуны. В ноябре война наблюдателям казалась почти неизбежной, но в итоге удалось обойтись без крайностей: Греция урезала свой контингент до заявленных в соглашениях 1960 года размеров, Гриваса по требованию турок сместили и удалили с острова, однако Макариос отказался распустить национальную гвардию. Спустя 7 лет он об том очень, наверное, пожалел. Турецкая публицистика обвиняла его в склонности к эносису, поскольку иначе ему бы лучше кооперироваться с нежелающими эносиса турками, однако, судя по его политике, независимость он считал лучшим выходом и политически самым выгодным для себя. Увеличение ВНП вдвое за 1958-67 годы и учетверение ВНП на душу населения в 1967-73, улучшение условий жизни, плюсы системы политического плюрализма и основанной на оном администрации по сравнению с режимом полковников в Греции, угроза турецкого вторжения, от которого надежных средств защиты не было видно, в случае обострения панэллинизма – все это ослабляло позиции любителей эносиса, каковых уже в 1965 насчитывалось только 18%. Политически эносисты тоже не очень преуспевали. В начале 70-х с деятельной помощью греческого “режима полковников” возникла ЕОКА-В в качестве противовеса вменяемого Макариосу предательству идей эносиса, которую до самой своей смерти в январе 1974 года курировал в очередной раз переправленный на Кипр Гривас. С поддержкой пришедшего к власти в Греции хардлайнера генерала Иоаннидиса, который служил на Кипре в 60-х и считал Макариоса опасным типом, склонным к союзу с коммунистами, антикоммунисты на острове стали консолидировать свои позиции, завладев всеми организациями эносистов.
2 июля 1974 Макариос потребовал отзыва 650 греческих офицеров, прикомандированных к кипрской армии, на том основании, что они ведут подрывные действия. Ответом стал переворот, во главе организаторов которого стоял Никос Сэмпсон, известный своими делами в борьбе против британцев, 15 июля. ЕОКА-В начала аресты неблагонадежных, расправа с коммунистами из АКЕЛ и сторонниками Макариоса повлекла около 2000 покойников, Макариос с трудом избежал убийства, и бежал в Пафос, оттуда на базу в Акротири и в Лондон. Эксцессы славной своими ультра-националистическими взглядами ЕОКА в отношении турок и просто сведение счетов под шумок повлекли естественную реакцию. Хотя Сэмпсон официально заявил, что туркам нечего опасаться, сам переворот направлен только на смещение Макариоса и вскоре состоятся выборы, Анкара, имея, по-видимому, в виду репутацию нового лидера как врага турок, немедленно осудила путч, присовокупив, что такие действия греческого правительства, видимо, свидетельствуют о желании аннексировать Кипр в нарушение соглашений 1960 года, и турецкое руководство намерено принять на сей счет меры. Великобритания пробовала дипломатическим путем инсталлировать какое-либо не такое одиозное правительство на Кипре, но твердо высказалась, что договор не дает ей права на военную интервенцию; США не выразили своей позиции точно и внятно, хотя на них турки оглядывались, вспоминая Суэц-56, и в СБ ООН наложили вето на советское предложение осудить «действия Греции»; прочие союзники по НАТО «призывали к спокойствию», «выражали озабоченность» и т.д. Помимо помощи соплеменникам, каковой мотив обычно в политической жизни сам по себе никогда не играет никакой роли, с точки зрения Турции попытки эносиса при попустительстве Британии означала возможность будущей ирреденты в отношении Фракии и Малой Азии – а греческий Кипр означал постоянную стратегическую угрозу. Действия в соответствии с согласованными еще в 1960 году планами и статьей 4 договора о гарантиях статуса Кипра начались 20 июля. Официально Турция квалифицировала происходящее как «bariş harekâti» (=«миротворческие операции»). В 8:30 19 июля турецкий флот в составе 5 эсминцев и 31 десантного корабля с 3000 десантников на борту отбыл в сторону Кипра, намереваясь прибыть к его берегам следующим утром, и хотя было полно тревожных признаков, таких, как раннее закрытие министерств, информационный блэкаут в прибрежной зоне и наложение ограничений на движение туристов, в Греции на сообщение об этом отреагировали спокойно, предположив, что это обыкновенные учения, и 6-й флот США не получил указания вмешиваться. Происходящее зато вызвало интерес у другого игрока мировой политики: неподалеку от Кирении силам вторжения встретился советский тральщик, который затем постоянно находился поблизости, но вне зоны проведения десанта. Ночью в разных точках острова были высажены подразделения вдвшников. В 6:30 отправились проводить реконгсцировку фрогмэны, не нашедшие препятствий, и в 8:30 началась крупная высадка, в процессе которой два десантных судна сели на мели, но никакого сопротивления оказано не было. Взятие соседней с местом десанта Кирении на следующий день обошлось туркам всего в 21 убитого, и далее турецкая армия довольно уверенно развивала первый успех, попутно наращивая группировку: к 27 июля на острове пребывало около 30 тыс. турецких солдат, 240 танков, 400 единиц бронетехники при поддержке авиации и флота. К моменту пролоббированного ООН перемирия турки занимали фрагмент территории вдоль 20-километровой дороги Никосия-Кирения примерно до 30 км шириной.
В промежутке между перемирием и началом переговоров (30.7, Женева) турки продолжали усиливать свои позиции. Греки в ходе дискуссии предлагали общий Кипр с федеральной системой, а турки автономию на севере и пять малых по острову, которые должны были охватить в общей сложности 34% территории, 70% промышленности и полезных ископаемых, 80% туристских объектов, 65% возделываемой земли. Спустя часы после неудачного окончания переговоров, 1 августа, турки начали наступление, пользуясь наличием авиации и танков, которым греческие киприоты противопоставить ничего не могли; в рядах защитников царил разброд: участники боев жаловались, что пока они воюют, в Лимассоле народ продолжает ходить на пляж и вести беззаботную жизнь, пеняли на бездействие и США и СССР, на конфликты между социалистами и ЕОКА прямо в ходе боевых действий с турками, так что одни других пристреливали по ходу дела, на слабую подготовку кадров («ну какой толк может быть от солдат, которые 11 лет назад получили двухмесячный курс подготовки?!»), на пассивность, глупость или вообще отсутствие в нужный момент командированных греческих офицеров, вопрошали, почему высадка в Кирении прошла легко и спокойно. На второй день наступления турки заняли 37% территории острова, к северу от «линии Аттилы», почти точно повторявшей границу, предложенную в 1965 году для разделения коммун, пролегавшей от бухты Морфу до Фамагусты\Газимагусты. На следующий день военных действий руководитель кипрских греков Клеридес принял турецкое предложение, заключавшееся в разделе территории по линии Лефка – Фамагуста. Предполагалось, что две коммуны станут составляющими федерации, но ничего похожего не произошло.
В ходе конфликта погибло до 4500 греков-киприотов и 300 турецких военнослужащих (из них 50 на судне, потопленном по ошибке своим же самолетом). Раздел Кипра сделал треть населения острова (200 из 600 тыс.) беженцами, но обе стороны отрицали какие-либо эксцессы со своей стороны и пеняли на бесчинства оппонентов. При разделе 50 тыс. турков перебралось на север и порядка 180 тыс. граждан вынуждены были переехать из турецкой зоны на юг, в их выдворении заметную роль сыграли турецкие экстремисты из «серых волков». Всего с места сдвинулось 29% греков острова и 44% турок. Любопытно, что в турецкую часть острова попало 80% туриндустрии, а ныне обслуживающая потребности туристов греческая часть никогда не считалась в этом плане перспективной. Тем не менее греческая половина острова экономически выглядит более преуспевающей: в 1981 году греческая половина имела $4400 на душу населения, а турецкая $1100, в 1991 соотношение было 12000 и 4000.
