Геноцид в Руанде стал следствием старинного этнического конфликта, несколько раз выливавшегося в крупные расправы и сведение счетов между двумя группам населения региона, хуту и тутси. Массовость и жестокость расправ в ходе геноцида стала беспрецедентной даже для традиционно жестоких африканских гражданских войн и конфликтов.
По результатам гражданской войны 1990-1993 годов было заключено мирное соглашение, создано переходное правительство при участии заинтересованных сторон, и в страну введен миротворческий контингент под титулом УНАМИР. Штатная численность миссии была 2500 человек, хотя назначенный командиром канадец Ромео Даллэр требовал 5000, а ооновский эксперт предлагал 8000, да и начала она прибывать только к февралю 1994 года. То, как миссию организовала ООН, оказало значительное влияние на события весны 1994 года: из-за проблем с финансированием персонал миссии появился в стране без должной экипировки и техники, и даже имевшаяся бронетехника была в плохом состоянии, в каждый конкретный момент на ходу были не более одной-двух единиц, и даже с медикаментами и продовольствием было него туго – в момент начала геноцида еды на две недели, воды на постах на 2-3 дня, горючего на 2-3 дня. Миротворцы не имели адекватных ситуации полномочий, и мало кто из их числа знал французский, так что они и между собой договориться порой не могли. Бюджет миссии утвердили 4 апреля, всего за два дня до геноцида.
Выполнять собственно условия мирного соглашения никто особенно не торопился, продолжалось на местности насилие и на межэтнической почве и по политическим мотивам, поскольку правящая партия вовсе не стремилась уступить бразды правления оппозиции. Все партии по этой причине организовали свои молодежные боевые филиалы. Прогремевшая на весь мир «Интерахамве» это, кстати, таковой филиал правящей партии. Все стороны конфликта использовали любой повод, чтобы «под шумок» поквитаться с противниками. В феврале 1993 года, например, во время крупного набега РПФ в Руанду, разбирательства между партиями обострились, в день на кладбищах столицы хоронили в среднем по 4 покойника со следами побоев, а после падения режима в Бурунди расширились акции против тутси, около 50000 убито.
Объективность требует изложения позиций обеих сторон. Так вот, сам факт геноцида в Руанде политические наследники тогдашнего правительства Руанды отрицают вообще. Ревизионисты, как известно это направление в историографии, рассматривают геноцид как последствие войн РПФ, кости жертв геноцида засчитывают как кости жертв РПФ, доказанные как дело рук хуту акции считают ответными на бесчинства РПФ. В процессе мероприятий сообщалось, что происходит спонтанное восстание граждан, пожары списаны на поджоги самими тутси, зафиксированные расправы подавались как спонтанный народный гнев, набеги на миротворцев – кознями переодетых в форму “Интерахамве” тутси, временное правительство за рубежом представляло дело как взаимную рознь этносов на равных правах, вызванную естественным возмущением смертью Хабьяриманы.
Желающих подробно ознакомиться с официально ныне торжествующей в историографии точкой зрения я отошлю к докладу ХРВ (целиком его можно скачать здесь), а в данном досье, поскольку преступления на почве геноцида, как и дела “Кхмер Руж” (более известных как "Красные кхмеры") в Камбодже, в заявленное поле деятельности сайта не входят, ограничусь пунктирным перечислением основных тенденций и событий. Собственно, сама подготовка событий весны 1994 года началась задолго до того, в пропагандистском плане велась уж года два как, основную тему пропаганды составляли проявления признаков глобального заговора тутси против хуту, по журналистскому уровню это нечто вроде пропаганды националистов в бывшем СССР или любителей рассуждать о всемирном еврейском заговоре: тутси представлялись как посторонние завоеватели прекрасных земель, искони принадлежащих хуту, с 9 века “мирно и гармонично сосуществовавших с тва”. Рассуждалось о планах тутси, вдохновленных гитлеризмом, в планы оных якобы входила расправа со всеми банту и водворение нилотской империи “от Габона до Лесото”, методами, которые, дескать, оспорят по жестокости золотую медаль в этой номинации у Нерона, и вся батарея пропагандистов на разные лады рассказывала о деталях этого заговора – как будто, собираются "реколонизировать" регион начиная с заирского района Киву, и даже назван автор плана. Активно применялись все способы лжи, начиная от липовых писем и апокрифов до приписывания известным и уважаемым деятелям прошлого нужных в сей момент фраз. Принято было и кивать на дела в соседней Бурунди, сми радикалов и сочувствующих печатали фотографии покойников, рассказывая истории о страшных пытках, которым тутси подвергли Ндадайе перед убийством, вплоть до прижизненной кастрации (все потом оказалось ложью). Использовалось и естественное опасение хуту оказаться в качестве фигурантов расправ, подобных делам 1972, 1988 и 1991 в Бурунди. В 1990-94 годах отмечено около десятка малых расправ с тутси, проходивших в целом по тому же канону, по которому потом и сам геноцид; обычно число погибших в пределах 2000. С начала 1992 года организовано разными каналами составление списков потенциально ненадежных персон.
Вечером, примерно в 21:00 6 апреля 1994 на подлете к Кигали был зенитной ракетой сбит самолет, в котором летели президенты Руанды и Бурунди, совершавший возвратный рейс из Танзании. Французский рапорт 2004 года обвинил в организации теракта Пола Кагаме, лидера РПФ, и французский министр кооперации Бернар Дебре обнародовал в поддержку этой версии сведения, что подразделения РПФ начали движение в сторону столицы вечером 6 апреля, но еще до гибели президентов. Возможно также, что хардлайнеры-хуту опасались реального воплощения в жизнь условий мирного соглашения, с подписания которого, собственно, и возвращались президенты, и утверждается, что за некоторое время до падения самолета в престижных районах города появились патрули и блокпосты. Выдвигались еще версии о заговоре французов, хотя и непонятно, кому вообще во Франции могла быть выгодна смерть старого союзника, и была еще версия о неких бельгийских наемников. Так или иначе, вопрос об истинных виновниках до сих пор не решен, но устроители геноцида поутру обвинили в теракте РПФ и УНАМИР. Согласно ныне принятой в качестве основной версии событий, далее последовал вал расправ с этническими тутси и политическими оппонентами правящей группы. Незадолго до полуночи “Интерахамве” и сторонники радикалов из армии начали патрулировать улицы, около полуночи был убит первый чиновник, администратор из МИДа, а между двумя и тремя часами ночи в центре города стали возникать блокпосты, поутру члены боевых организаций и партийных структур КДР и МРНД в массовом порядке начали доставать из закромов оружие, и утром начались расправы, по заранее подготовленным списками, начинавшимся прямо с премьер-министра, и подстрекая всех гражданских служащих присоединиться к мероприятиям. Изначально число участников геноцида вряд ли превышало 6-7 тыс. чел., и к 11 апреля все они преуспели поубивать порядка 20 тыс. тутси, но в сложившихся условиях при наличии давнего психоза и мощного, заранее созданного, негативного фона, и поощрения со стороны начальства, которое здесь традиционно слушают, присоединялись широкие массы.
Организаторы геноцида позаботились о нейтрализации миротворческого контингента, миротворцы постоянно подвергались прессингу с января 1994 года. В 4:00 следующего дня бельгийский патруль на джипах должен был прибыть эскортировать премьера Агату Увилингийямана (первую женщину-премьера в Африке, и хуту) на радиостанцию, где той надлежало в 5:30 выступить с заявлением о легитимности своего правительства и приверженности его Арушским соглашениям, а это было бы не на руку радикалам. На въезде в “президентский квартал” джипы встретили мощный дорожный блок местной армии, которая отказалась их пропустить; бельгийцы прорвались через другой блок, но ничего не добились. После двухчасового ожидания премьер попыталась сперва перебраться через стену в соседний дом, к американскому дипломату, а потом спастись бегством и достичь дворами миссии ООН, в полукилометре от дома, но не преуспела. Миротворцев в доме премьера обнаружили в 8:30, и после некоторых пререкательств с штаб-квартирой, не давшей никаких толковых указаний, ганских миротворцев отделили от бельгийских, вторых разоружили и увели “куда-то” в 9:05, больше их никто живыми не видел. Будучи вызван на контакт, полковник Багосора, известный экстремист, приложивший руку к созданию и обучению “Интерахамве”, отказался пропустить миротворцев в военный лагерь, где вроде бы были замечены трупы их товарищей, а Даллэр, проезжавший мимо на совещание с местными чинами, и видевший трупы у входа в лагерь, никак этот вопрос не поднимал почти до полудня, а потом ограничивался запросами и вопросами, утверждая постфактум, что у контингента не было достаточно сил, чтобы проложить себе дорогу. Доклад ХРВ сообщает, что “нескольким” бельгийцам удалось отбиться от толпы, убить руандийского солдата в помещении у выхода из лагеря и отбиваться его оружием еще “несколько” часов – так каких же сил не хватило УНАМИР для “проложения дороги”, если “несколько” бельгийцев с единственным стволом “несколько” часов удерживали позиции посреди вражеского военного лагеря?! Как показали много позже операция “Баррас” в Сьерра-Леоне и расправа французов с нарушителями мирного соглашения в Кот д’Ивуар, обычно африканские военные формирования не в состоянии оказать какое-либо реальное сопротивление европейским, и при некоторой решительности наведение порядка в стране вряд ли бы сильно затянулось. О простоте наведения порядка, кстати, косвенно говорит окончание эпизода с бельгийскими миротворцами, которых огромная толпа заблокировала около стадиона – после двух часов стояния миротворцы открыли пальбу поверх голов, после чего толпа разбежалась за несколько минут. Тем не менее тенденция эта распространения не получила, и миротворцы, поставленные кордонами около домов политиков, отправлялись на базу при первом признаке сбора атакующих, ограничиваясь по отношению к последним увещеваниями, и директива Даллэра придавать экстремальный приоритет защите политиков, вплоть до перспектив жертв жизнями миротворцев, выпущенная днем позже, прошла впустую, поскольку к тому времени вообще было некого защищать. Масса беженцев попыталась укрыться в поле ответственности УНАМИР, а именно на стадионе "Амахоро", в больнице имени короля Файсала и гостинице "Милле Коллинес" ("сто холмов"); все эти локации обстреливали и осаждали, но почему-то флаг ООН оказывал на атакующих сдерживающее влияние, несмотря даже на их убеждение, что миротворцам стрелять не разрешено, а с отелем было еще интереснее. Среди акционеров этого отеля числились несколько европейских инвесторов, в нем укрывалось великое множество потенциальных жертв геноцида, менеджмент ее опасался за материальный ущерб и шумел об этом по своим каналам, так что руандийское временное руководство даже поместило в округе полицейский кордон. Когда гостиницу окружили крупные силы военных и ополчения хуту, менеджмент об этом известил свое руководство за рубежом, итогом чего стало удаление этих крупных сил, еще получаса не истекло после их появления и обнародования требований выдать всех беженцев, и также позорно закончилась другая попытка набега. Это говорит о том, что разобраться с геноцидом особого труда не составляло, было бы желание. Однако западные страны никакого интереса к такому сценарию не проявили, и лично мне совершенно непонятно, почему они так радеют за права арабов и африканцев в своих странах, хотя бы даже и в ущерб правопорядку в оных, но совершенно не интересуются правами тех же самых арабов и африканцев в их странах, хотя потерять 10-20 миротворцев, т.е. людей, сознательно выбравших военную профессию и связанный с ней риск, наведя зато порядок в Африке, кажется более предпочтительной альтернативой, чем терять сотни своих граждан от преступлений, совершаемых мигрантами, гонимыми из своих стран политической нестабильностью.
Между тем, период с 11 апреля до начала мая ознаменован широким участием граждан в погромах и разбоях. Акции теперь проводились при большом энтузиазме народа, участвовали лица в возрасте аж 10 лет. Задействована была и административная система, бургомистры составляли списки дежурств и посылали своих подручных по домам лично собирать кадры на дело, устанавливали и раздавали награды и организовывали грабеж, а потом мобилизовали граждан и заключенных на работы по сбору и захоронению трупов. Официальные лица на местах имели, давали и воплощали в жизнь указания учреждать повсюду кпп ради проверки этнической принадлежности проходящих, и закрыть границы – ради воспрепятствованию бегству за рубеж..На главных дорогах посты ставили силовики, на остальных и в промежутках – местная администрация по указанию из центра, и помогали вносить хаос подвижные патрули с теми же полномочиями, и призывы к гражданам в порядке частной инициативы допрашивать, задерживать и доносить на каждого незнакомца в округе. Как водится, и грабили тоже, и опять же на африканский манер – отбирая одежду у жертв, и, естественно, разгромлена и разграблена вся инфраструктура вплоть до водопровода и кабелей, двери и оконные рамы, даже настенные переключатели. В начале мая организаторы предприятия стали призывать к прекращению злодейств, но с середины мая, когда РПФ пошел в наступление, начали новый раунд. Известно по меньшей мере 15 очагов борьбы тутси за свои жизни, в одном из случаев тутси продержались против ополчения трех соседних коммун с 8 апреля по 13 мая, потребовалось восемь автобусов подкрепления из других областей, и то отдельные граждане сумели пробыть «в поле» до 1 июля. Геноцид завершился только, когда РПФ одолел руандийскую армию, уступая, кстати, ей числом вдвое. Ополчение, которое хорошо себя показала при организации бесчинств, бывало обычно жестоко бита на поле боя. Еще 8 апреля РПФ занимал только узкую полосу на северной границе страны, в апреле-мае активно расширял свой холдинг: 21 взял Буюмбу, 27 Рвамагану, 29-30 Русумо, в середине мая была перерезана дорога от Кигали к Гитараме, к концу весны фронт закрепился по всей восточной Руанде вплоть до Кибунго, и подошел в центре к Кигали. 27 мая пал военный лагерь Каномбе в столице, и началось массовое бегство, хотя армия продержалась в отдельных районах города еще некоторое время. Уже 2 июня РПФ подошел к Гитараме, отразил контрудар руандийской армии, 13 числа Гитарама пала. К 7 июля фронт занял всю восточную часть страны, к 16 августа контролировал территорию Руанды, исключая контролируемую французами юго-западную секцию, целиком. Наступление РПФ вызвало гуманитарную катастрофу, имеющую мало аналогов, причем вызвало самим фактом наступления, а не проделанной по его ходу работой; бегство из района Гисеньи началось еще за неделю до прихода повстанцев. Как результат всего этого, около миллиона хуту (в т.ч. из зон безопасности) бежали за рубеж, «став страной в изгнании».
Общая численность жертв геноцида оценивается в 800 тыс. – миллион человек из общего населения примерно 7 млн., около 2 миллионов бежало за рубеж и 1 миллион внутренне перемещенных лиц. Верховный комиссар УВКБ насчитал убитых 200-500 тыс., а беженцев 1,5 миллиона в Заир, 200 тыс. в Бурунди, 460 тыс. в Танзанию. Точное число жертв толком не известно, только исходя из подсчетов на почве демографических тенденций; точно удалось оценить число жертв в двух случаях – в Кигали под общим руководством международных организаций нашли 60 тыс. трупов, а в Западную Уганду прибыло по воде порядка 40 тыс. трупов. Убытки в живой силе были таковы, что в 1997 70% населения составляли женщины, но если устроители геноцида и имели намерение облегчить демографическое давление, как это утверждается некоторыми наблюдателями, то не очень преуспели, численность населения восстановилась менее чем за шесть лет, так что никакого облегчения перенаселенной Руанде геноцид не принес.
